[AnnaSchek97]

Записки сердца

Автор: Ваши Пошлые Мечты
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: G
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма
Размер: Мини, 4 страницы
Статус: закончен


Когда человек только-только полюбил, сердце испуганно бьется, пытается вырваться из оков грудной клетки, чтобы не мучаться, уже зная, что ничего хорошего это не принесет. Сердце выбивает рваный ритм каждый раз, когда видит предмет мечтаний своего хозяина, хоть видеть его физически не может. Чувствует его, понимает.

Когда человек познает ответную любовь, кажется, что сердце может в любую секунду просто остановиться, но когда очередной его припадок узлом завязывает что-то в желудке, оно начинает биться ещё яростнее, словно пытается доказать, что ещё не конец. Что оно ни за что не отпустит то чувство головокружения, что дарят взаимные ласки. Хоть цепляется и отпускать оно физически не может. Просто выбивает пульс, в надежде на понимание, на ответный отклик.

Когда человек плавится в ничего не значащих объятьях и ласках любимого, сердце так умиротворенно спокойно. Вбирает в себя силы, чтобы не упасть лицом в грязь перед любимым, расцветает, делая своего обладателя, кажется, в сто раз красивее. Хоть и изменять облик оно физически не может. Просто дает сил для нежностей, для надежды, для радостей.

Когда человек впервые ссорится с любимым, сердце, как щитом, принимает на себя все колкости и обиды, мужественно бросаясь даже на те, которые до него бы и не долетели. Хотя физически оно на это и не способно, но кажется, что любое слово ранит насквозь, режет и пилит.

Когда человек мирится со своим любимым, сердце, израненное и окровавленное неделями мучений, что провело оно в одиночестве, недоверчиво. Оно боится снова быть оттолкнутым, но все равно самозабвенно, не обращая внимания на липкий страх и все ещё сочащиеся кровью раны, выбивает ритм, чтобы доказать, что не все потерянно, что все можно вернуть.

Когда человек уже в который раз засыпает по вечерам в одиночестве, не зная, где и с кем его любимый, сердце бьется так медленно... Старается качать кровь резвее, но та словно свинцовая, и сердце на износе своих сил все равно продолжает выбивать пульс, хоть от тяжести и наворачиваются на глаза слезы. Хоть физически оно не может плакать, но чувствует оно себя именно так. Обливаясь кровью от снова раскрывшихся, разбередившихся старых ран, на которых лопнули швы от такой тяжести.

Когда человек в ранние утренние часы открывает дверь своему пьяному любимому и замечает на шее следы чужой помады, сердце безразлично. Оно настолько выдохлось от тяжести бессонных ночей и беспокойства, что видя перед собой такую картину, просто хочет забыться. Уйти, исчезнуть, обо всем забыть, хоть и понимает, что не может. Затягивает, пережимает ночные ранения, и просто уходит в самый дальний угол души. Не хочет ничего слышать, ничего видеть. Хоть физически оно и так на это не способно. Просто качает по венам свинцовую кровь и надеется, что никто и ничто уже не сделает её ещё тяжелее.

Когда любимый поднимает на человека руку, сердце вновь кидается вперед, прикрывая щитом, хоть само и обливается слезами. Больно физически. Оно это чувствует. Больно там внутри него. И оно готово уже руками рвать на себе ткани, лишь бы докопаться до той глубины и вырвать с корнем злосчастную болячку.

Сердце уже почти ничего не чувствует из-за ран и ожогов, когда его человек борется с жизнью в больнице. Он почти сдался, и оно тоже. И только любимый, что крепко держит за руку и плачет, капая слезами на больничную пижаму, заставляют все ещё не сдаваться.

А когда человек все же открывает глаза, сердце удивленно. На краю кровати весь в слезах молит прощения его любимый и сердце милостиво. Оно протягивает к нему свои руки и обнимает. И уже в успокоение любимого бьется резво, бодро, чтобы доказать, что с ним все в порядке, не обращая внимания на продолговатые кривые шрамы, что покрывают все его тело, не обращает внимания на обуглившееся края, что уже безжизненны. Не обращает внимания на болячку, что все ещё сидит там, внутри и жжет, жжет, жжет...

Когда человек снова в крепких, любящих объятьях любимого, сердце слепо. Оно настолько счастливо, что просто не замечает с каких взглядом смотрит любимый, не замечает, как быстро строчит смски кому-то, не замечает небрежных движений. Оно счастливо и это счастье ослепляет. Кровь по венам бежит со скоростью света, она снова стала легче перышка и, казалось, ничто не может испортить это чувство.

Но когда человек застает любимого в их кровати с чужим, сердце понимает всю свою глупость. Оно понимает, что стало инвалидом, а кровь что так резво бежит по венам, просто разбавлена желчью. Понимает, что само закрывало на это глаза, но все равно не может потушить огонь охвативший ещё живые ткани.

Когда человек стоит и смотрит, как любимый со злостью собирает свои вещи в чемодан, сердце стареет. Оно почти не чувствует, не слышит и не видит. Оно устало, оно лишь требует покоя. А к боли по всему телу, что пришла со старостью, можно привыкнуть. И пусть физически оно это не может. Но качает гнилую кровь оно именно с чувством, что это так надо.

Когда человек остается один, все ещё слыша громкий хлопок входной двери, сердце в панике. Оно думало, что получит покой, что успокоится. Но где тогда обещанное умиротворение? Почему швы расползаются, а кровь из ран брызжет, как будто им не пару лет, а всего лишь пара часов? Хоть физически оно на это и не способно, но оно плачет. Навзрыд в объятом его огне. Огне не закаляющем, а сжигающим дотла. И вместо себя оставляя лишь жалкий обугленный кусок угля, само сжимается, прячется от света, утопая в своей боли.

Когда к человеку в баре подсаживается незнакомец и угощает выпивкой, сердце безразлично. Безразлично оно даже тогда, когда человек проводит с незнакомцем ночь. И лишь почувствовав на коже щек еле уловимый поцелуй, оно поворачивает нос в сторону незнакомца. Физически оно это не может, но оно все равно смущается первому в жизни завтраку в постель. Оно пытается отвернуться, хоть любопытство и заставляет бросать взгляд на улыбающегося незнакомца, имени которого оно даже не помнит.

Когда человек спрашивает ошарашенного гостя его имя, сердцу стыдно. Оно начинает качать кровь со всей яростью, лишь бы отвлечься от мысли, за кого его сейчас посчитают. От такой встряски обугленные края сыпятся пеплом, снова врываясь вместе с памятью болью. Человек растерян, он отчего-то боится, снова вспоминая про существование сердца.

Незнакомец улыбается, когда видит красные щеки человека, а сердце замирает пораженно. Оно удивленно, что его не ударили и даже не оскорбили. Улыбка, ему подарили улыбку. Как давно кто-то улыбался только ему? Хоть это физически невозможно, но сердце встает на свои костыли и пытается сделать пару шагов в сторону незнакомца, чтобы получше разглядеть, замирая каждый раз, когда тот что-то говорит.

Удивлению человека нет границ, когда ему назначают свидание, а сердце беспокойно. Оно ищет в любой фразе, в любом движении подвох. Не желает быть снова обмануто. Выстраивает вокруг себя бетонную стену, ограждаясь от любого проявления эмоций, помня, что от них осыпаются края, подбираясь к самому центу. Хоть оно не способно, но оно боится.

Когда человека приглашают на чашку чая, сердце ехидно фыркает и отворачивается. Оно снова хочет уйти в свой закуток и закрыться ото всех, но замирает на полпути, слыша как чайник фыркает на газовой плите, а незнакомец садится напротив и по-доброму улыбается.

Сердце растерянно, когда к чаю предлагают печенюшек и карамелек на выбор. Оно вертет головой из стороны в сторону и не понимает в чем дело. Чувствует словно, пол выбивают из под ног, когда человек давится чаем от смеха на очередную шутку незнакомца. Им весело, а сердце так и не может решить, что делать, метаясь по своему уголку, заглядывая за щиты, но все равно пугливо прячась обратно, когда незнакомец случайно касается руки его обладателя.

Когда человек и незнакомец лежат на заправленной постели, все ещё одетые и по-невинному, шепотом рассказывают друг друга о себе, сердце настороже. Оно недоверчиво выбивает ритм, не позволяя человеку рассказывать о себе слишком многое, боясь, что осыпется слишком много пела, а швы могут разойтись.

Когда незнакомец с трудом выдавливает из себя важные для него слова, сердце в шоке. Оно пораженно, что этот человек может сказать что-то настолько личное. Считая себя не в своей тарелке, оно все равно любопытно прислушивается, переживая каждому надтреснутому слову.

А когда вдалеке, в тени, еле мелькает оно, сердце пробивает озноб. Руки начинают трястись, а кровь начинает биться сорвано, прерывисто. Со всех ног бежит сердце вперед, не веря своим глазам. Раскидывает в стороны все щиты, разбивает стены, что мешаются на дороге, а спиной уже не видит, как осыпается разом большая часть пепла, рассыпаясь, растворяясь.

Сердце шепчет: “Это невозможно”, когда губы человека сомкнулись с мокрыми от слез губами незнакомца, а из тени все же проступает оно. Тянет дрожащие руки и смотрит так испуганно, забито. Боится, трясется, но все равно тянет руки. И сердце хватает за них, успокаивая, боясь испугать ещё сильнее. В чужих глазах плещется надежда, точно такая же, как и у него самого. Пару болезненных шагов вперед, и вот из тени оно проступает полностью и сердце болезненно морщится, замечая точно такие же шрамы и ожоги. Чужое сердце испуганно дергается, отшатываясь, и сердце понимает свою ошибку. Тут же притягивает чужое ближе и сжимает объятья со всей силы, не выпуская, не давая возможности даже посмотреть в другую сторону.

У чужой души надежда была, а у него не было. И вот сейчас он, прыгнув в омут с головой, практически прощается с жизнью, позволяя швам расползтись, а пеплу развеяться. Удивляется, когда на крепкие объятья стали отвечать. Испугалось, когда чужие руки полезли ему в нутро, туда, куда никому было нельзя смотреть. Но руки лезли, отрывали засохшие куски и выбрасывали в сторону. Рвали грязные нити и соскребали гнойники, но потом все равно утешали сотрясающееся в рыданиях тело. Целовали так невесомо в нос, щеки, в ухо, дарили успокоение. А потом торжественно раскрывали глаза на реальность. На то, что внутри. На новую жизнь.

Когда в супермаркете человек встретил своего бывшего, его любимый лишь крепче сжал его руку в своей, а сердце лишь крепче обняло чужую душу. И не было ни волнения, ни горечи, ни страха. Потому что рядом был он и ничего больше не волновало. Потому что за всеми ранами, в глубине пряталась не болячка, а новое, зарождающееся чувство. Обновившееся все. И мир, и жизнь. И снова подарило сердцу надежду, снова напомнило ему чувство умиротворенного спокойствия, снова подарило ему любовь.